Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила!..
Четвёртый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актёры играли как никогда.
Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила:
— Вас не шокирует, что я курю?
(Когда её окружила толпа детей с радостными возгласами: «Муля! Муля!») Пионеры, идите в жопу.
(Когда пионеры-тимуровцы пришли к ней домой, помогать, как престарелой) ПиОнЭры, возьмитесь за руки и идите в жопу!
Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, то есть каждая пятая, не носит трусы.
— Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?
— Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.
Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности. (О Ленине)
Я как старая пальма на вокзале — никому не нужна, а выбросить жалко.
Я себя чувствую, но плохо.
Деньги съедены, а позор остался. (О своих работах в кино)
Есть люди, в которых живёт Бог; есть люди, в которых живёт Дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты.
Ненавижу, когда блядь строит из себя невинность!
Я говорила долго и неубедительно, как будто о дружбе народов.
Красивые люди тоже срут.
Такая задница называется «жопа-игрунья».
Получаю письма: «Помогите стать актером». Отвечаю: «Бог поможет!»
С такой жопой надо сидеть дома!
Он умрет от расширения фантазии.
Обсуждая только что умершую подругу-актрису:
«Хотелось бы мне иметь её ноги — у неё были прелестные ноги! Жалко — теперь пропадут».
На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» — она обычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу».
Актеры обсуждают на собрании труппы товарища, который обвиняется в гомосексуализме:
«Это растление молодежи, это преступление»
Боже мой, несчастная страна, где человек не может распорядиться своей жопой, вздохнула Раневская.
Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было, заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
Так что же, не отстает журналист, значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
В общем, нет, скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила:
Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю!
— Как ваша жизнь, Фаина Георгиевна?
— Я вам ещё в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
— Жалко, что мы не захватили пианино, — говорит Фаина Георгиевна.
— Неостроумно, — замечает кто-то из сопровождавших.
— Действительно неостроумно, — вздыхает Раневская. — Дело в том, что
на пианино я оставила все билеты.
Напора красоты не может сдержать ничто! (Глядя на прореху в своей юбке)
Это не театр, это дачный сортир.
Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной.
Я — выкидыш Станиславского.
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
Я социальная психопатка. Комсомолка с веслом. Вы меня можете пощупать в метро. Это я там стою, полусклонясь, в купальной шапочке и медных трусиках, в которые все октябрята стремятся залезть. Я работаю в метро скульптурой. Меня отполировало такое количество лап, что даже великая проститутка Нана могла бы мне позавидовать....
